НАВАТ (943 г. до Р. X.), второй царь Израильский, наследовал в 943 году до Р. X. своему отцу Иеровоаму, который не оставил ему другого наследия, кроме примера своих преступлений и проклятия Господня. Юный царь возрос среди нечестия и слышал только хулы на Бога Израилева. Ненависть к религии иудейской и к истинному Богу была внушена ему с малолетства как политическое начало, от которого он никогда не должен был уклоняться. Его сердце было наполнено гордостью и пороками. Хотя он знал о бедствиях, предсказанных дому Иеровоамову, но не думал пасть пред Господом и отвратить смерть, висевшую над его главой. Лишь только он увидел себя на престоле, думал, что уже избежал небесного правосудия. Безумный! Он не думал, что если Господь останавливает Свой гнев, то это для того, чтобы сделать его более разительным, когда время покаяния прошло. Он подражал идолопоклонству и всем порокам своего отца и продолжал вести царство Израильское по тому преступному пути, который вел к изгнанию и плену. Таким образом он царствовал два года и наконец вздумал прославить свое оружие. Он собрал многочисленную армию и осадил Геввефон, город колена Данова, занятый тогда филистимлянами. Здесь должно было иссякнуть долготерпение Божие. Сын восполнил меру беззаконий отца. Поскольку наказание было поздно, то оно было страшно и достойно быть примером для царей, его преемников. Один честолюбец, который не боялся достигнуть престола путем убийства, был орудием небесного гнева. Вааса, один из его военачальников, вошел в палатку царя и поразил его кинжалом. Это было только началом небесного правосудия; чтобы обеспечить за собой престол, убийца преследовал повсюду потомков Иеровоама и Навата и предал смерти всех до последнего. Ни один из них не являлся впоследствии в Израиле. Так исполнилось слово пророка Ахии.
НАВУФЕЙ, благочестивый израильтянин, из города Иезраеля, был осужден на смерть и побит камнями по повелению нечестивой Иезавели за то, что отказался продать или променять виноградник Ахаву (см. Ахаав, Иезавель, Илия).
НАВУХОДОНОСОР II, царь ассирийский, сын Набопалассара, один из знаменитейших завоевателей, упоминаемых историей. Бог, разгневанный Своим народом, который предавался постыдному идолопоклонству и разврату, избрал этого монарха орудием Своего правосудия. Навуходоносор, прозванный за свои завоевания Великим, которого отец сделал соправителем, имел все качества и все недостатки честолюбивого завоевателя: он предпринял распространение ассирийской монархии за счет соседних государств, и преимущественно за счет Египта, который имел большое влияние на правительство иерусалимское. Иудея, лежа между этими соперничавшими и сильными державами, не могла благоприятствовать одной, не возбуждая зависти и опасения в другой; царь египетский Нехао поставил на иерусалимском престоле Иоакима. Этого было достаточно для Навуходоносора, который тотчас прошел Сирию, Келесирию, осадил Иерусалим и овладел им после слабого сопротивления; в это время он узнал о смерти Набопалассара и поспешил овладеть престолом, уведши с собой закованного цепями Иоакима. Прошло несколько лет; победитель Иудеи, тронутый просьбами своего пленника, позволил ему возвратиться в свои владения, под условием, чтобы он прервал связь с царем египетским и был вассалом Вавилона. Около этого времени Навуходоносор видел сон, который тщетно силился вспомнить. Напрасно вопрошал мудрецов и гадателей; только один Даниил мог рассказать и истолковать это сновидение. Навуходоносор видел статую, составленную из многих металлов: золотая голова представляет вавилонян, которые прежде всех призваны были к господству над миром; серебряные грудь и руки означали персов, завоевателей и преемников вавилонян; медное чрево и бедра изображали македонян, победивших персов; голени железные представляли римлян, которых господство простерлось на все государства, образовавшиеся из развалин империи Александра, и продолжалось до того времени, когда северные народы, представленные железными и глиняными ногами, разделили Римскую империю на множество отдельных государств. Спустя несколько времени Навуходоносор обратил свое оружие против Египта, двинул свои войска к Харкамису, городу лежащему на берегах Евфрата, отнятому у ассириян, разбил египтян и привел их владения к древним границам. Таким образом он ослабил единственную подпору, на которую иудеи могли надеяться, и сделался обладателем всех земель, граничивших с Иудеей по ту сторону Евфрата; теперь он без затруднения мог войти в Иудею и осадить Иерусалим. В таком состоянии дел Иоаким не мог безопасно думать о свержении его ига; между тем царь иудейский, несмотря на клятву в верности, вел тайную переписку с врагом ассирийского монарха и скоро простер свою смелость до того, что отказал ему в ежегодной дани. Навуходоносор, которого занимала война в другой стороне, дал повеление своим наместникам и правителям провинций напасть на Иудею. Последние соединенными силами осадили Иерусалим и убили во время одной вылазки Иоакима. Его сын Иехония, или Иоахин, провозгласил себя царем и подобно своему отцу отказал в покорности ассирийскому монарху; но последний пришел с многочисленной армией, овладел столицей и увел пленным Иехонию в Вавилон. Навуходоносор провел несколько месяцев в Иудее для предупреждения новых возмущений, возвел на престол Матфанию, на тех же условиях, как и Иоакима, и назвал его Седекией. Но едва он удалился, новый царь, несмотря на клятву в покорности и верности, уже замышлял о свержении его ига. Навуходоносор узнал о его неблагодарности в то время, когда покорял царство Еламское, состоявшее из стран, лежавших между Мидией и Персией. По окончании войны царь ассирийский отправился в Иудею, для наказания ее за все беззакония, но должен был повернуть для сражения с фараоном, союзником Седекии, который шел против него с многочисленным войском. С той удивительной быстротой, которая характеризует все его походы, он напал на этого нового врага, разбил, обратил в постыдное бегство и принудил возвратиться в свое отечество. Потом тотчас возвратился назад и после осады, продолжавшейся целый год, взял Иерусалим; его полководец Навузардан разрушил храм, стены и частные здания. После этого похода царь вавилонский покорил все народы, жившие между Средиземным морем и Тифом, между Чермным морем и Персидским заливом. Тир, город цветущий и богатый, недоступный по своим укреплениям, осажденный Навуходоносором, сопротивлялся ему тринадцать лет, по истечении которых жители, потеряв надежду на дальнейшее сопротивление, сели на корабли, увезли с собой все, что имело цену, и оставили победителю только пустой город, который он разрушил до основания. Тиряне удалились на соседний остров, на котором царь Хирам построил новый город, который сделался новым Тиром. После этой осады Навуходоносор победоносно прошел и опустошил Египет и лишил города и храмы богатств; овладел Финикией и ее колониями на африканских берегах и распространил славу своего оружия до страны Варб, Гарб или Гарв, которую почитают южной частью Испании, подражая в этом примеру ефиоплянина Тораки, или Феаркона. Руководствовался он при завоевании полуострова не одним желанием славы, но и желанием наказать за оскорбления. Финикийцы вошли против него в союз с друга-ми азиатскими народами; взятием Тира они были уже наказаны; теперь Навуходоносор преследует их в колониях, основанных на берегах Африки и Испании, желая обогатить свою армию и разрушить до основания эту сильную державу. В доказательство того, что Навуходоносор был в Испании, приводят свидетельство Иезекииля и Страбона, мнение толедских иудеев, которые почитают себя потомками иудеев, переселенных в Испанию Навуходносором, и значением еврейского слова варб, гарб или гарв, которое значит то же, что и Гесперия, как называли Испанию впоследствии, и означающее страну западную. Навуходоносор, распространив свое господство над всем Востоком, возвратился в Вавилон в тридцать пятом году своего царствования и обратил внимание преимущественно на распространение наук, искусств и промышленности, на украшение своей столицы, сделавшейся великолепнейшим городом в мире. Ему приписывают создание многих из тех памятников, о которых говорит история Семирамиды, а именно - висячих садов; но в своей гордости он хотел заставить народы воздавать ему честь, должную только одному Богу. Он воздвигнул золотую статую в шестьдесят локтей высоты и шесть ширины и повелел поклоняться ей. Три иудейских юноши, знаменитые ревностью к религии своих отцов, отказались повиноваться этому нечестивому повелению и были брошены в горящую печь; но их оковы разорвались, и они ходили в пламени так же свободно, как в самом благорастворенном воздухе. Навуходоносор, пораженный этим чудом, смирился перед всемогуществом Божественным и объявил во всем своем царстве, что всякий человек, который произнесет хулу на Бога Анании, Мисаила и Азарии, будет наказан смертью и дом его будет разрушен. Но скоро он опять предался своей гордости, и новое предуведомление неба не имело действия. Он видел во сне огромное дерево, возвышавшееся до небес, и слышал голос: «Срубите это дерево, обрубите ветви его, стрясите листья с него и разбросайте плоды его; пусть удалятся звери из-под него и птицы с ветвей его; но главный корень его остаете в земле, и пусть он в узах железных и медных среди полевой травы орошается небесною росою, и с животными пусть будет часть его в траве земной» (Дан. 4:11-12). Навуходоносор призвал Даниила, пользовавшегося его милостью, и просил истолковать сон; пророк сказал, что дерево изображает его могущество и власть, что Бог, разгневанный его гордостью, осудил его на семилетнее пребывание между животными, пока он не признает, что Всемогущий держит в Своей деснице и народы, и царей. Прошел год; Навуходоносор, не внимавший гласу Божию, прогуливаясь на высочайшей террасе своих садов и видя расстилавшийся под ним великолепный Вавилон, сказал в своей гордости: «Не это ли тот великий Вавилон, который я сделал своей столицей, который я создал в величии моего могущества и блеске моей славы?» В это время он опять услышал голос, слышанный им во сне, и он тотчас впал в состояние безумия и стал почитать себя превращенным в дикого вола. Тертуллиан думал, что в этом состоянии он чувствовал все свое унижение и во все это время был в печали и покаянии, за что Бог возвратил его в первобытное состояние. Толкователи много рассуждали об этом происшествии; одни думали, что Навуходоносор был действительно превращен в быка; другие утверждали, что он был поражен безумием; но общепринятое мнение то, что он поражен был ликантропией, болезнью, поражающей мозг. Часто случается видеть, что человек воображает себя волком, волом, собакой и проч. и перенимает все приемы и склонности этих животных. Навуходоносор, воображая себя волом, начал подражать его образу жизни и наклонностям; он разорвал цепи, которыми его связали, удалился от людей, отрастил бороду, волосы и ногти и жил в полях. Его жена Никотрида приняла бразды правления и управляла государством мудро во все время, пока Промыслу не угодно было разогнать тьму, омрачавшую разум ее мужа. Навуходоносор сумел еще своим гением и оружием прославить конец своего царствования, славнейшего в истории и продолжавшегося 43 года; все величие своего скипетра он приписал Богу Израильскому и вскричал в порыве благодарности: «Теперь я хвалю, превозношу и прославляю Царя небес, Которого все дела истинны и пути правы, и Который смиряет гордых!» Навуходоносор умер через год после того, как к нему вернулся рассудок, оставив престол сыну своему Евильмеродаху.
НАДАВ и АВИУД, сыновья Аарона. Спустя восемь дней после постановления их в степень жрецов, они взяли кадильницы, которые наполнили чуждым огнем, и принесли фимиам пред Господа; поступая таким образом, они преступили закон Божий, который говорил: «Я буду освящен в тех, которые приближаются ко Мне, и буду прославлен пред всем народом». Небесный огонь наказал их за это неповиновение, и они бездыханными пали у подножия алтаря. По повелению Моисея Мисаил и Елисафан, сыновья Озиила, вынесли тела их вне стана и оставили здесь без погребения (см. Аарон, Моисей).
НАРКИС, или НАРЦИС, ученик апостола Павла. Он был поставлен через апостола диаконом. Память святого апостола Наркиса празднуется церковью 4 января и 31 октября.
НАУМ (700 г. до Р. X.), седьмой из малых пророков, по порядку священных книг, происходил из города Елкош, которого географическое положение неизвестно. Бл. Иероним полагает его в Галилее и говорит, что в его время существовали еще развалины этого города. Священное Писание не сообщает нам никаких подробностей о жизни пророка Наума, а время его пророческого служения служит предметом спора между критиками. Впрочем, приняв во внимание то, что он говорит о поражении Сеннахирима как о событии прошедшем и возвещает разрушение Ниневии, говоря, что она никогда не восстанет из развалин, надобно думать, что он начал свое пророческое служение в конце царствования Езекии и продолжал в царствование Иосии. Основываясь на девятом стихе первой главы («Что умышляете вы против Господа? Он совершит истребление, и бедствие уже не повторится»), предполагали, что пророк Наум был переселен в Ассирию вместе с десятью коленами, уведенными в плен, и что он при виде приготовлений, которые делали ниневитяне для нападения на Иерусалим, произнес пророчество о безуспешности всех их усилий. Наум предсказал разрушение Ниневии, падение ассирийской монархии, угнетавшей евреев. Идея о Боге, которую он выражает в начале первой главы, высока и величественна. «Господь есть Бог ревнитель и мститель; мститель Господь и страшен в гневе: мстит Господь врагам Своим и не пощадит противников Своих. Господь долготерпелив и велик могуществом, и не ocmaвляem без наказания; в вихре и в буре шествие Господа, облако - пыль от ног Его. Запретит Он морю, и оно высыхает, и все реки иссякают; вянет Васан и Кармил, и блекнет цвет на Ливане. Горы трясутся пред Ним, и холмы тают, и земля колеблется пред лицем Его, и вселенная и все живущие в ней. Пред негодованием Его кто устоит? И кто стерпит пламя гнева Его ? Гнев Его разливается как огонь; скалы распадаются пред Ним» (Наум. 1:2-6). Не устоит царь Ниневии и все множество воинов его; ибо Господь произнес его приговор. «А о тебе, Ассур, Господь определил: не будет более семени с твоим именем; из дома бога твоего истреблю истуканов и кумиров; приготовлю тебе в нем могилу, потому что ты будешь в презрении» (Наум. 1:14). Ниневия, ты возложила тяжкое иго на потомков Иакова; но не беззаконно ты обрубила ветви столь прекрасного винограда; приближается месть; и ты испиешь чашу горечи. «Щит героев его красен; воины его в одеждах багряных; огнем сверкают колесницы в день приготовления к бою, и лес копьев волнуется. По улицам несутся колесницы, гремят на площадях; блеск от них, как от огня; сверкают, как молния... Слышны хлопанье бича и стук крутящихся колес, ржание коня и грохот скачущей колесницы. Несется конница, сверкает меч и блестят копья; убитых множество и груды трупов: нет конца трупам, спотыкаются о трупы их» (Наум. 2:3-4; 3:2-3). Иегова будет помощником их, и стихии будут сражаться за них. «Речные ворота отворяются, и дворец разрушается. Решено: она будет обнажена и отведена в плен, и рабыни ее будут стонать как голуби, ударяя себя в грудь. Ниневия со времени существования своего бъма как пруд, полный водою, а они бегут. «Стойте, стойте!» Но никто не оглядывается» (Наум. 2:6-8). Наум потом с удивительной силой рисует участь преступной и несчастной Ниневии. Ее сокровища, собранные в большем числе, чем звезды небесные, ее богатства, накопленные для львиц и львичищей, будут немилосердно отняты у ней. Кровь потечет по улицам как вода; трупы завалят ее стогны. Пережившие эту резню вздохнут от ужаса, и колена их будут дрожать, как лист. Разрушение будет совершенное, рана будет смертельна, и видящие ее возвеселятся, и возплещут руками; ибо все они чувствовали злобу Ниневии. И все эти бедствия, прибавляет пророк, придут на нее «за многие блудодеяния развратницы приятной наружности, искусной в чародеянии, которая блудодеяниями своими продает народы и парованиями своими - племена» (Наум. 3:4). Эти предсказания судьбы ассирийской столицы исполнились в царствование Хиналадана, последнего царя: она была разрушена до основания Набопалассаром, царем вавилонским, и Циаксаром, царем мидийским, которые разделили меду собой разрушенную ими монархию. Память святого пророка Наума празднуется церковью 1 декабря.
НАФАН, пророк, славный в Израиле, которого использовал Господь, чтобы показать царю-пророку Давиду его блудодеяние и убийство. Во все продолжение царствования Давида Нафан был одним из искреннейших его советников и вернейших подданных. Он сопровождал Давида, когда последний бежал от Авессалома, и много споспешествовал воцарению Соломона (см. Давид).
НАФАНАИЛ, апостол, скончался в I веке. Память его празднуется 22 апреля.
НАХОР (2329 г. до Р. X.), сын Су-руга и отец Фары, жил сто сорок восемь лет.
НЕВРОД (ок. 2800 г. до Р. X.), сын Хуса и внук Хама, человек предприимчивый и смелый, принимал большое участие в построении Вавилонской башни, которой, говорят, он дал первую идею и управлял работами. «Наделаем кирпичей и обожжем огнем. И стали у них кирпичи вместо камней, а земляная смола вместо извести... Построим себе город и башню, высотою до небес, и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по липу всей земли» (Быт. 11:3-4), говорили потомки Ноя, пришедшие в землю Сенаар; и потомки Хама, соединившись с потомками Иафета, начали это исполинское дело и продолжали его 22 года. Священное Писание говорит, что они употребляли кирпичи вместо камня и земляную смолу вместо известки; этот способ постройки сохраняется еще и ныне в Багдаде, в окрестностях которого горная смола находится в большом изобилии. Касательно высоты и размеров этого памятника нет согласия: мы приведем два различных мнения; во-первых, свидетельство Геродота, который говорит о храме Бела, существовавшем в его время и почитаемом Вавилонской башней. Она имела квадратную форму; ее основание имело одну стадию, или 125 футов, в длину, ширину и высоту; над этой первой башней возвышались вторая, третья, четвертая и т.д. до восьми. На них всходили посредством лестниц, сделанных на внешней стороне. Евтихий, патриарх Александрийский, летописи которого содержат много восточных преданий об этом предмете, утверждает, что три года делали и пекли кирпичи, из которых каждый имел 13 локтей длины, 10 ширины и 5 толщины; что город строили между Тиром и Вавилоном, что он имел 313 туазов длины и 151 ширины; что башня имела 10 000 туазов высоты и строилась 40 лет. Она получила имя от смешения языков, которым Господь наказал их гордость и положил конец этому предприятию. Неврод, первый воин и завоеватель, называется в книге Бытия (10:9) «сш1ьный зверолов пред Господом [Богом}». Повинуясь влечению своего беспокойного и жестокого характера, он применял насилие, чтобы утвердить свое господство за счет свободы других. «Царство его вначале составляли: Вавилон...», то место, на котором начата была башня; он построил города Орех, Архад и Халанни; он простер свои завоевания на Ассирию, где по его повелению воздвиглись Роовоф, Халах (Хали) и Дасем (Ресен). Не без основания думают, что он был основателем ассирийской монархии, которая всегда почиталась древнейшей и сильнейшей на Востоке. Неврод, имевший преемником сына своего Нинопа, известен был язычникам под именем Бела или Вила, главного божества ассириян.
НЕЕМИЯ (окт. 493 г. до Р. X.), прозванный Аферсафа, то есть виночерпий, был сын Ахалии (Хелкии), по мнению одних - из колена Левиина и из рода священнического, по мнению других - из колена Иудина. Последнее мнение общепринятое; этому мнению следовали почти все древние писатели, которые думали, что правление Иудейского народа после возвращения из плена вавилонского до времен Асмонеев находилось в руках колена Иудина. Как бы то ни было, Неемия, в двадцатый год царствования Артаксеркса Долгорукого, около 493 г. до Р. X., когда он был виночерпием царя персидского, узнал от Анании и некоторых других израильтян, что стены Иерусалима не были воздвигнуты, что врата его сожжены и что жители его живут в угнетении и бедности. Это известие огорчило его, и он решился посвятить все свои силы для восстановления благоденствия своего отечества. Он обратился с молитвой к Господу и просил, чтобы Он благоволил вложить в сердце царя персидского чувство благосклонности к израильтянам. Однажды он подносил царю чашу с таким печальным лицом, что царь спросил о причине его горести. «Могу ли я не быть печальным, - отвечал Неемия, - когда город, в котором находятся гробы моих отцов, остается опустошенным, когда врата его сожжены и не восстановлены еще?» Артаксеркс, снисходя к его печали, позволил ему возвратиться в отечество с условием возвратиться ко двору в назначенное время. Неемия принял это предложение, и царь облек его весьма обширной властью и послал повеления правителям провинцией, лежавших за Евфратом, не препятствовать его путешествию в Иерусалим. Кроме того, Неемия нес частные указы к Асафу, смотрителю царских лесов, которые повелевали дать Неемии лес, необходимый для построения крепости, башен, храма, городских стен и дома правителя. Путешествие его не встретило никакого препятствия, и он благополучно прибыл в Иерусалим. Он пробыл здесь три дня, не открывая никому своих намерений; потом, встав ночью, обошел кругом город и собственными глазами убедился в плачевном состоянии стен. В следующий день он созвал старейшин народа, судей, жрецов, одним словом, всех, принимавших участие в общественных делах, показал им власть, которой был облечен, и увещевал воздвигнуть стены Иерусалима. Все пришли в восторг и вскричали: встанем и воздвигнем. Различные классы народонаселения тотчас разделили между собой работы, которые шли с такой же быстротой, как и благоразумием. Самаряне, во главе которых были Санаваллат, Товия и Гисам, и арабы, завидуя этим счастливым предначинаниям, сначала смеялись и говорили: «Что хотят иудеи делать с этими камнями, которые огонь превратил в пепел? Если лисица взойдет на эти стены, то они развалятся под ее тяжестью». Но когда они увидели, что город опоясался твердой стеной, то соединились для разрушения почти уже оконченных работ и погубления Неемии. Последний, узнав об их злобных предприятиях, поставил позади стен вооруженных луками и копьями воинов и сказал им: «Не бойтесь врагов; помните о великом и страшном Господе и мужественно сражайтесь за ваших братьев, сыновей, дочерей, жен и дома». Эти быстрые и сильные меры устрашили его врагов, которые не осмелились ни разрушить, ни прервать работы. С этого времени Неемия, для избежания в будущем всякой случайности и опасности, устроил по-военному всех работников. «Я везде поставил стражей, - сказал он, - и поставил позади стен на двух возвышенных местах вооруженных воинов. Так как атаки не будет уже, то мы станем продолжать наши работы. Я разделю народ на две части: между тем как одна будет работать, другая будет защищать от нападений. При мне был трубач, и стена достигла уже большого протяжения, я сказал старейшинам: лишь только услышите звук трубы, спешите ко мне. Ночью мы делали обход и переменяли одежду только для очищения». Такие заботы, бдительность и постоянство не обезнадежили Санаваллата и других врагов еврейских; но, не идя открытой силой, они прибегли к хитрости. Они пригласили Неемию в поле под предлогом рассуждения о делах; но он избежал расставленных ему сетей и повелел сказать, что важность начатых работ требует его присутствия и поэтому он не выйдет из Иерусалима. На четыре просьбы о том же он давал один и тот же ответ. Наконец, Санаваллат, видя, что это средство не помогает, написал к нему, что общественное мнение, основываясь на предпринятых им работах, обвиняет его в желании отложиться от персидского царя и воссесть на престоле. Неемия, которого намерения были столь чисты, что не опасались яда клеветы, отвечал просто, что эти слухи ложны, вероломны и изобретены теми, которые доносят ему о них. Он не устрашился их, но, желая узнать будущие намерения своих врагов, спрашивал об этом мнимого пророка Самея, который советовал ему удалиться в храм под тем предлогом, что Санаваллат, Товия и Гисам решились убить его при покровительстве ночи. Неемия тотчас узнал, что его устами не говорил Дух Божий и что Самей был в заговоре с самарянами, и отвечал ему: «Такой человек, как я, будет ли столько труслив, чтобы бежать? Осмелюсь ли проникнуть в храм для спасения своей жизни? Я не иду». Эти усилия отвлечь его от славного предприятия были безуспешны; он разорвал как паутину расставленные ему сети. Вооруженный щитом веры, он был недоступен для страха; он разрывал все интриги, избегал всех хитростей и продолжал свое дело с таким благоразумием, деятельностью и мужеством, что в пятьдесят два дня стены были окончены. Обновление их было торжественно и великолепно, как требовала важность этого религиозного и вместе народного праздника. Левиты и певцы собрались из всех городов и селений Иудеи в Иерусалим, по повелению великого совета, чтобы достойно воспевать хвалу Господу. Неемия разделил жрецов, судей и народ на две части, которые, вышедши из двух противоположных концов города и идя торжественно при звуках музыкальных инструментов, соединились в доме Божьем и огласили его молитвами и радостными песнями. Многочисленные жертвы были принесены во всесожжение, ибо радость Иерусалима была велика; она отозвалась эхом далеко и наполнила горечью сердце врагов Иудеи. Около этого времени приходился праздник Сеней и был празднован также торжественно. Ездра читал закон перед всем народом, который, стыдясь своих великих грехов, проливал слезы покаяния. Неемия пробудил их бодрость и мужество. «Теперь не время печалиться, - сказал он, - этот день посвящен Господу и не должен быть днем печали». Воздав благодарность Богу Авраама, Исаака и Иакова, правитель занялся земными заботами. Народонаселение города было весьма малочисленно и не соответственно с обширностью стен; он обязал старейшин, знатнейших граждан и десятую часть народа, избранную по жребию, поселиться в Иерусалиме, так что, включая в это число хотевших добровольно поселиться в нем, город был достаточно заселен и мог противиться в случае нападения. Таким образом, определив то, что относилось к защите города, Неемия обратил все усилия на исправление злоупотреблений. Одним из величайших и более всего огорчавших его была немилосердная жестокость богатых, производившая бесчисленные беспорядки. Большая часть израильтян принуждена была заложить этим публичным кровопийцам земли, виноградники, дома и даже детей. Неемия, тронутый этим плачевным состоянием своих бедных сограждан, собрал старейшин народа и судей и жестоко упрекал их за эту нечеловеческую жадность. «Вы знаете, - говорил он, - что мы искупали, сколько было возможно, иудеев, проданных иноплеменникам. Не хотите ли опять продать их и не должно ли снова выкупать их? Мои люди и я многим дали в заем деньги и хлеб; поступите же и вы так, чтобы ничто не напоминало им того плачевного состояния, до которого довело их пленение». Это добровольное самопожертвование, это благородное поведение правителя имело ожидаемое действие. Все собрание пришло в волнение, и каждый отказался от процентов, возвратил заложников, виноградники, нивы, дома и оливковые деревья. Чтобы утвердить законом это повеление и принудить потомство следовать ему, Неемия воспользовался этим восторженным состоянием для возобновления завета с Богом. Он, жрецы и знатнейшие из граждан утвердили его и клятвенно обязались хранить его со всей строгостью; они обещались повиноваться заповедям и повелениям Господним, не брать в супружество иноплеменных жен и не давать своих дочерей в супруги народам, которых Господь проклял. До сего времени служение при храме было не обеспечено, существование служителей алтаря часто было обесчествуемо скупостью народа; Неемия исправил эти два предмета к общему удовольствию. Согласие приносить начатки плодов и выкупать первенцев, и доставлять предметы, необходимые для богослужения, было поставлено в обязанность, в закон. Но что могут сделать усилия одного, хотя и мужественного, и готового к самопожертвованию, человека среди испорченного или равнодушного народа? Произведенные им результаты продолжались, пока не переставало действовать постоянное и твердое влияние. Посему, когда правитель обязан был отправиться в Персию для исполнения обещания, данного Артексерксу, народ впал во время его отсутствия в те же беспорядки, которые он почитал уже пресеченными в самом корне и на которые по возвращении своем он поднял верную руку. Опасное злоупотребление, уничтоженное Ездрой, снова появилось в народе; это были браки с иноплеменными женами. Неемия с удивительным постоянством старался искоренить их; он разрушил эти союзы, заключенные против заповедей закона, смотревшего на них как на преступление, и принудил виновных в нем иудеев отослать жен и рожденных от них детей. Эта строгость сделала подобные браки весьма редкими; и если они иногда происходили, то весь народ осуждал их и принуждал преступников закона искать убежища в иностранных владениях. Во время отсутствия Неемии храм был осквернен, и жрец Елиасив поселил в нем Товию; правитель, по своем возвращении, сделал милостивый суд, которого не заслуживали: левиты были лишены доходов от своего служения и удалились кто куда мог; он восстановил их в служении и принудил народ платить должное. Порядок и время их служения были определены сообразно с существовавшими в царствование Давида и Соломона. День субботний был осквернен; иноплеменные купцы приходили в Иерусалим и торговали во весь этот день, посвященный покою и Господу; Неемия повелел впредь запирать городские ворота, думая, что для торговых оборотов достаточно шести дней. Вот вкратце история Неемии, почерпнутая из книги, носящей его имя; присоединим к ней несколько обстоятельств, о которых говорят книги Маккавейские. Последние рассказывают, что во время пленения вавилонского священники взяли священный огонь с алтаря и скрыли его в глубоком и сухом колодце. Неемия, возвратившись в Иерусалим, послал потомков этих верных служителей алтаря искать священный огонь. На месте, где был колодец, они нашли грязную воду, которую правитель возлил на алтарь. Когда воссияло солнце, чудесное пламя воспламенило жертву, и царь персидский, из уважения к этому чуду, прислал многие дары и повелел окружить стеной место, в котором скрывался священный огонь. Кроме того, книги Маккавейские говорят еще, что Неемия, желая сделать народу постоянную услугу, основал в Иерусалиме библиотеку и положил в ней книги пророков, писания Давида и послания царей, касающиеся жертв. Это такая слава, которой не достигал ни один царь иудейский. Иисус, сын Сирахов, воспевает похвалу Неемии в следующих словах: «Велика память и Неемии, который воздвиг нам павшие стены, поставил ворота и запоры и возобновив разрушенные домы наши» (Сир. 49:15). Под его правлением иудеи отказались от того неверия, которое, казалось, было прирождено им и навлекло на них столько бедствий. Они чувствовали всю гибель оставления Бога своих отцов. Они постоянно вспоминали о Навуходоносоре и разрушении их отечества, столько раз предсказанном со всеми обстоятельствами и происшедшем ранее, чем они думали. Они не менее удивлялись своему восстановлению, произошедшему против всякого ожидания в определенное время и сделанному предназначенным лицом. Они никогда не смотрели на второй храм, не воспоминая, за что первый был разрушен и каким образом последний был восстановлен; таким образом они угверждались в вере в Писание, где все свидетельствовало для них. Между ними уже не видно было лжепророков; они совершенно освободились от склонности верить им и склонности к идолопоклонству. Итак, Неемия произвел большое и спасительное влияние на дух иудейского народа; сгорая той верою, которая передвигает горы, он ниспровергнул все препятствия и со славою окончил свое поприще; он оставил свое отечество столь счастливым, сколько это было возможно после тех переворотов, которые, казалось, должны были уничтожить и изгладить его из числа государств. Этот великий человек умер в Иерусалиме, достигнув глубокой старости после почти тридцатилетнего правления народом. Он почитается писателем второй книги Ездры: этому мнению следовали Евсевий, а из новейших критиков Спонд, Дюпен, Джон и Боссюет. Правда, эта книга говорит о некоторых событиях, произошедших после смерти Неемии. Так она говорит о первосвященниках и левитах времени Ионафана и даже времени первосвященника Адуя и царя Дария Кодомана, побежденного Александром Великим; но последние жили спустя около ста двадцати лет после прибытия Неемии в Иерусалим. И так он не мог писать об этих происшествиях; но надобно предполагать, что они внесены в его книгу впоследствии.
НЕРОН (Луций - Домиций - Нерон - Клавдий), римский император, которого одно имя, приложенное к тиранам, сделалось для них постыдным ругательством, был сын Домиция Агенобарба и Агриппины. Он родился в Акциуме в 37 г. после Р. X. Известно, что имея три года, он лишился отца и принят был своею теткой Лепидой; потом был фигляром и цирюльником и наконец получил отцовское наследие, которого несправедливо был лишен. Его мать Агриппина, сделавшись супругою Клавдия, воспользовалась своим влиянием на ум своего супруга и принудила его усыновить, в ущерб Британику, сына Домициева, который принял имя Нерона, и которого воспитание было с этого времени поручено Бурру и Сенеке. Нерон, избранный на престол после смерти Клавдия (54 г. от Р. X.), явился сначала в благоприятном свете; он отличался щедростью, благосклонностью, ласковостью и благородством обращения. Он сам произнес надгробную речь своему предшественнику и поместил его в число богов; он воздал большие почести отцу своему Домицию и, казалось, хотел управлять империей по советам своей матери, которой расточал все уважение, как самый нежный сын. Он объявил сенату, что в управлении государством он намерен взять для себя образцом божественного Августа; и речь, произнесенная им перед сенаторами в этом случае, была принята с восторгом, вырезана на серебряной доске и поставлена в храме Юпитера Капитолийского. В то же время он уничтожил постановления, ненавистные народу, был щедр к сенаторам и бедным и издал многие весьма полезные законы. Однажды Бурр представил ему для подписания смертный приговор двум преступникам. «Лучше было бы, если бы я не умел писать», - вскричал Нерон. Итак, не должно ли видеть в этих словах, в этих действиях страшное лицемерие? И как принимать их с тою кровавой драмой, которую Нерон вдруг открыл смертью Британика и окончил собственною? Читая страшную историю Нерона и его матери Агриппины, трудно верить этим жестокостям, как преувеличенным и постыдным для природы человеческой; но с другой стороны нельзя не видеть с самых первых лет его царствования сети притворства и лицемерия. Кажется, что Нерон получил от природы один из тех пламенных характеров, которые не знают умеренности ни в добродетели, ни в пороке, которые, кажется, неспособны перенести, если их жизнь не осквернена ни одним злодеянием, и которые, не будучи совершенны в добре, желают, по крайней мере, быть совершенными во зле. Конечно, Нерон должен был сожалеть о смерти Британика; но дело уже было сделано! Добродетель уже не казалась для него привлекательной потому, что он оскорбил ее, и смерть Британика должна была иметь следствием убийство Агриппины, отравление Бурра (если правда, что он отравлен), казнь Сенеки и весь этот бесконечный ряд убийств, которые кровавыми чертами написали имя Нерона в летописях Рима. Убийца и матереубийца, без сомнения, чувствовал угрызения совести; по сему и старался заглушить ее в разврате и самых распутных и грубых удовольствиях. Он призвал в Италию фигляров и комедиантов, которых изгнал в начале своего царствования. Он допустил их до своей дружбы, являлся с ними в публику, осыпал их милостями, расточал государственную казну в постоянных народных играх и увеселениях. Он предавался публичным оргиям, праздновал брак одного смешного чудовища с Дорифором, Пифагором, Спором. В то же время Рим каждый день видел падающими под топором головы знатнейших своих граждан; Нерон попеременно переходил от разврата к жестокости. Римляне, забыв о своей древней свободе, согбенные под игом разврата и трусости, казались достойными такого повелителя. Сам Нерон должен был чувствовать глубокое презрение к этому народу, который преклонялся подобострастно пред постыдным скипетром его господства; без сомнения, он в это время не заботился о том, что скажет потомство. Благородство Фразея, мужество Епихариса, героизм Короулона - единственная утешительная черта, представляемая историей его царствования; но и последний, готовый погибнуть жертвою Нерона, умертвил себя, проклиная добродетель, которая погубила его. Безнадежное время, когда атеизм отнимал у человека надежду найти за фобом награду за те бедствия, которые преследуют любовь к справедливости и правоту сердца! Но среди этого издыхающего общества, пожранного проказою пороков, возрастало общество, одушевленное духом жизни, добродетелями евангельскими. Рождающаяся церковь была святым ковчегом, который предохранил род человеческий от всецелой погибели во втором потопе, потопе варварства, которое стекалось на горизонте Римской империи. Нерон нанес первый удар древу христианства, которое никогда не цвело лучше, как в то время, когда было поливаемо кровью. Но между тем как он предавался в Акциуме своим страстям, оскорблявшим природу человеческую, пламя облекло Рим со всех сторон; в несколько дней оно истребило большую часть храмов и дворцов вечного города. Нерон, уведомленный, прибыл в Рим, взошел на высокую башню, и, созерцая это море пламени, воспевал, аккомпанируя на лире, поэму, сочиненную им на сожжение Трои. Правда ли, что Нерон дал повеление зажечь Рим? Факт весьма сомнителен; известно, что он чувствовал сострадание к несчастным гражданам, блуждавшим на пепелище своих домов; он отворил им свои сады, как последнее убежище, раздал жизненные припасы, дал одежду, одним словом все, чего требовало их несчастное положение. В то же время он обратил подозрение в сожжении города на христиан, которые сделались таким образом его жертвами. Одни, одетые в звериные кожи, были растерзаны собаками; другие распяты; третьи, одетые в смолистые туники, преданы пламени и служили живыми факелами для освещения ночных оргий Нерона. Смерть апостолов Петра и Павла была следствием первого и ужаснейшего из всех гонений. Оно продолжалось до того дня, когда насильственная смерть Нерона положила конец всем этим жестокостям, осквернившим императорскую порфиру, и предохранила его от ненависти, восставшей со всех сторон, и от бесчестной казни, которую она приготовила ему (68 г. до Р. X.).
НЕФФАЛИМ, сын Иакова и Баллы, родился в Месопотамии. «Неффалим, - говорил умирающий отец, - теревинф рослый, распускающий прекрасные ветви» (Быт. 49:21). Колено его при исходе из Египта составляло пятьдесят три тысячи четыреста человек, способных носить оружие. Моисей благословил его в следующих словах: «Неффалим насыщен благоволением и исполнен благословения Господа; море и юг во владении его» (Втор. 33:23). Действительно, на юге его удела лежало море Галилейское. С одной стороны это колено граничило с коленом Завулоновым, а с другой - с коленом Асировым; оно заключало в себе 19 городов и большое число местечек. Потомки Неффалима первые оставили Саула и перешли на сторону царя-пророка; они доставили последнему тысячу начальников и тридцать семь тысяч человек, вооруженных щитами и копьями. Неффалим умер в Египте на 132 году своей жизни и оставил четырех сыновей: Асиила. Гони, Иссаара и Селлима.
НИКОДИМ, ученик Иисуса Христа, принадлежал до своего обращения к той гордой и эгоистической секте фарисеев, которая восставала против смиренного учения Иисуса Христа с тем большею гордостью, что, по-видимому, она с большею точностью исполняла предписания закона. Никодим, кажется, был учителем народа, а название начальника Иудейского (Ин. 3:1), скорее всего, указывает на то, что он был членом синедриона. Никодим, будучи свидетелем первых чудес Спасителя, не сомневался в Его Божестве; но желая еще более убедиться, он пришел к Нему ночью, чтобы не навлечь на себя подозрения и вместе ненависти своих сограждан и преимущественно сосектантов. Укрепленный в вере разговором, происшедшим в этом случае и часто возобновлявшимся впоследствии, он сделался Его учеником, хотя и не следовал за Ним в Erg путешествиях. Несмотря на это благоразумное поведение его по отношению к иудеям, он не оставил без защиты Иисуса Христа против фарисеев в случае, опасном для Спасителя. Это случилось тогда, когда сказали первосвященнику и фарисеям, которые послали схватить Иисуса, что эти вооруженные люди не осмелились поднять на Него руку, объятые страхом и вместе удивлением теми словами, которые Он произносил. Никодим мужественно противостоял фарисеям, которые упрекали воинов за то, что они дали обольстить себя подобно другим, и утверждали, что никто из них, ни из старейшин, ни из других важнейших лиц в городе, не верят в Иисуса, и что только легковерная и не понимающая закона чернь обольщается Его словами; он с силою восстал против клеветников и спрашивал, позволяет ли закон осуждать кого-либо не выслушавши. Он даже открыто объявил себя учеником Иисуса Христа, когда после страданий Спасителя с немногими верными отдал последний долг Его телу. Он публично помогал св. Иосифу Аримафейскому в этом благочестивом деле (Ин. 19:39); и с тех пор он навсегда укрепил себя верою, и вскоре принял крещение от апостолов Иисуса Христа. Впрочем положительно неизвестно, когда он был крещен, до страданий ли Спасителя, или после сошествия Святого Духа на апостолов (Aug. Homil. 120, in loan.). Иудеи, узнав об этом, низложили его, изгнали из синагоги, и даже из города. Никодим удалился в загородный дом Гамалиила, своего родственника и раввина, или учителя закона. Здесь он и умер, как утверждают бл. Августин и Фотий, основываясь на описании открытия мощей св. первомученика Стефана; мощи св. Никодима найдены были в одном фобе с мощами св. Стефана, где они были погребены Гамалиилом. Память перенесения мощей его из Иудеи в Константинополь празднуется 2 августа.
НИКОЛАЙ, прозелит Антиохийс-кий, один из семи первых дьяконов, избранный (34 г. от Р. X.) для служения церкви и попечения за вдовами (Деян. 6:5). Святой Ириней, святой Епифаний и Тертуллиан почитают его начальником секты николаитов, которых учение и нечистоту св. евангелист Иоанн Богослов сильно обличает в Апокалипсисе (2:6, 15) и которых апостолы Петр и Иуда называют ложными пророками, людьми лживыми и развратными (2 Петр. 2:1 и т. д., Иуд. 4). Климент Александрийский противоречит этому мнению; он утверждает, что Николай невинен в тех правилах, которые выдают под его именем, и в том учении, которое будто бы он преподавал для оправдания себя в жизни с женою после обета безбрачия. Николай, прибавляет Климент Александрийский (Stromat III, cap. IV), был весьма целомудрен; он имел дочерей, которые все жили в девстве, и вся его жизнь была жизнью благочестивого ученика. Он думает, что люди развратные, вероятно гностики, злоупотребляя одним из его правил, именно надобно упражнять плоть (Николай понимал под этим, что должно удручать ее), предлагали под его именем свое похотливое сладострастное учение. Несмотря на то, справедливо ли это оправдание, почитаемое многими столь же мало вероятными, как и самое обвинение, несомненно то, что николаиты по сущности своего учения принадлежали к гностицизму. Они допускали иерархию эонов, утверждали, что мир не есть дело Бога верховного, но духа низшей природы, и думали, что Иисус Христос был простой человек, в недре которого поселился временно Бог, Спаситель земли. Святой Ириней почитает их отраслью керинфиян (см. Керинф), николаиты отличались преимущественно развратом и открыто проповедовали блуд. Суеверие смешивалось у них с сенсуализмом и бессмертием; они верили в демонов и для умилостивления их приносили жертвы.
НИКОНОР, один из семи первых диаконов (Деян. 6:5-6). О подробностях его жизни ничего положительно не известно. Дорофей (р. 282) рассказывает, что он был сожжен с двумя тысячами других христиан в тот же день, когда побит камнями первомученик Стефан. Болланд (Ada Sanct. 10 januar, p. 601, § 11) опровергает это свидетельство, лишенное исторических доказательств. Греческие Минеи говорят, что он скончался в мире (Men., p. 530). Римские мартирологи говорят, что он принял мученический венец на острове Кипр. Восточная церковь празднует его память 4 января, 28 июля и 28 декабря, вместе с памятью Прохора, Тимона и Пармена.
НИМФА, жена, обращенная св. апостолом Павлом к вере во Христа. О жизни ее нет ясных и подробных сведений.
НОЕМИНЬ (см. Руфь и Ноеминь).
НОЙ (3846 г. до Р. X.), сын Лемеха, родился около 3846 года до Р. X.; был, по свидетельству Священного Писания, человек праведный, честный и постоянно ходивший пред Богом. Ему было уже 500 лет, когда родил Сима, Хама и Иафета и когда род человеческий размножился и достиг самой высшей степени разврата. Сыны Божий, то есть благочестивое племя Сифа, были столько же злы, как и сыны человеческие, то есть нечестивое племя Каина; всякая плоть испортила свой путь, и вся земля исполнилась неправдой. «И раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своем» (Быт. 6:6), и благоволил истребить его и распространить Свой страшный гнев на животных, гадов и птиц небесных, которые все должны были разделить участь своего падшего царя. Он благоволил дать сто двадцать лет на покаяние и обращение к Богу; но мир продолжал удаляться от Бога; приближалось время, когда и Бог отвергнул его. Один только Ной со своим семейством, состоявшим из восьми человек, нашел благодать в очах Божиих. Тогда Господь сказал этому патриарху: «Конец всякой плоти пришел пред лице Мое, ибо земля наполнилась от них злодеяниями; и вот, Я истреблю их с земли. Сделай себе ковчег из дерева гофер; отделения сделай в ковчеге и осмоли его смолою внутри и снаружи. И сделай его так: длина ковчега триста локтей; ширина его пятьдесят локтей, а высота его тридцать локтей. И сделай отверстие в ковчеге, и в локоть сведи его вверху, и дверь в ковчег сделай с боку его; устрой в нем нижнее, второе и третье [жилье]. И вот, Я наведу на землю потоп водный, чтоб истребить всякую плоть, в которой есть дух жизни, под небесами; все, что есть на земле, лишится жизни. Но с тобою Я поставлю завет Мой, и войдешь в ковчег ты, и сыновья твои, и жена твоя, и жены сынов твоих с тобою. Введи также в ковчег [из всякого скота, и из всех гадов, и] из всех животных, и от всякой плоти по паре, чтоб они остались с тобою в живых; мужеского пола и женского пусть они будут. Из [всех] птиц по роду их, и из [всех] скотов по роду их, и из всех пресмыкающихся по земле по роду их, из всех по паре войдут к тебе, чтобы остались в живых [с тобою, мужеского пола и женского]. Ты же возьми себе всякой пищи, какою питаются, и собери к себе; и будет она для тебя и для них пищею» (Быт. 6:13-21). Нет толкователя, который не старался бы сделать описание ковчега по своему образу мыслей, особенно с того времени, когда ложная философия стала утверждать, что размеры его не были достаточны для содержания восьми человек, всех животных, обозначенных в рассказе Моисея, и пищи, необходимой для поддержания их жизни. Некоторые математики занялись отысканием приблизительно его настоящей вместимости. Между многочисленными рассуждениями, порожденными исследованиями, особенно замечательно рассуждение Лепельтье де Руана. Фернейский философ не уважил его вычислений и осыпал их сарказмами; но насмешки - не доказательство: они не воспрепятствовали умам высоким развить идеи Лепельтье. Им следовал Дон Калмет, от них почти не удаляется аббат Дюконтан Делемолет. Последний, определив, на основании египетской ученой экспедиции, локоть в двадцать дюймов и шесть линий, так продолжает свои вычисления: «Помножим три измерения одни на другие и предположим, что дно трюма, кровля, обшивка и три палубы имели один локоть толщины, получим цифру - 1 781 377 кубических футов вместимости, что равняется почти 42 413 тоннам тяжести. Этот неизмеримый объем может заключить в себе большое множество: кто ожидал бы в самом деле, что один такой корабль может равняться целому флоту и заключить в себе груз, для которого потребовалось бы 40 кораблей в тысячу тонн каждый?» Как бы ни были точны эти математические исследования, но они никогда не могут иметь авторитета книги Бытие, которая носит на себе неизгладимую печать Божественного откровения. Можно сказать, что заключающие о малости ковчега рассуждают подобно автору Systeme de la nature, который, приписывая иезуиту Ниде-му силу творить иголки, отказывал Богу в силе создать человека. Ной точно исполнил повеления, данные Господом, среди всеобщего равнодушия и неверия людей, которые ели. Когда ковчег был построен, патриарх ввел в него по семи пар всех животных чистых и по одной паре всех животных нечистых. Он затратил на это шесть дней, а в седьмой вошел в ковчег сам со своим семейством. В шестисотый год жизни Ноя, в 2256 году от сотворения мира, в 27 день второго месяца года, который начинался тогда осенью, Бог подвигнул моря, которые, выйдя из своих берегов, покрыли землю, отверз хляби небесные, и потоки дождя лились сорок дней и сорок ночей. В это время ненависть пропала, и устрашенная тварь примирилась. Без сомнения, человек в эту минуту крайней опасности хотел молиться, спасался на самые возвышенные скалы земного шара, но куда бежать? Воды возвышались, возвышались и возвышались постоянно; наконец, достигли высочайших гор и их бурных вершин и превзошли на пятнадцать локтей самые возвышенные точки земного шара. Род человеческий был почти уничтожен: «И лишилась жизни всякая плоть, движущаяся по земле, и птицы, и скоты, и звери, и все гады, ползающие по земле, и все люди; все, что имело дыхание духа жизни в ноздрях своих на суше, умерло. Истребилось всякое существо, которое было на поверхности [всей] земли; от человека до скота, и гадов, и птиц небесных, - все истребилось с земли, остался только Ной и что было с ним в ковчеге» (Быт. 7:21-23). По исполнении наказания Бог повелел морям войти в пропасть и дождям небесным прекратиться: и воды стали убывать; после ста пятидесяти дней они значительно уменьшились, и ковчег остановился на горе Арарат, в Армении. В первый день десятого месяца (около месяца июля) вершина горы показалась спустя сорок дней. Ной открыл окно ковчега и пустил ворона, который, не осмеливаясь О1густиться на это безбрежное море, полетел, ожидая удаления воды. Он дал свободу голубю; но голубь тщетно искал пристанища на этих беспредельных водах и возвратился к Ною, который и взял его. Через семь дней он снова выпустил его, и он возвратился и принес масличную ветвь. По этому признаку патриарх понял, что воды удалились; несмотря на то, патриарх ожидал еще семь дней и снова выпустил голубя, который уже не возвращался. В двадцать седьмой день второго месяца шестисотого года жизни Ноя, когда уже земля была совершенно суха, патриарх, по повелению Божью, вышел из ковчега со своим семейством и всеми заключавшимися в нем животными. Первой заботой его было воздвигнуть алтарь Господу и принести Ему жертву. Эта жертва была благоприятная Богу, Который обещал не наказывать землю за неправды людей и сказал: «Не буду больше проклинать землю за человека, потому что помышление сердца человеческого - зло от юности его; и не буду больше поражать всего живущего, как Я сделал: впредь во все дни земли сеяние и жатва, холод и зной, лето и зима, день и ночь не прекратятся» (Быт. 8:21-22). Истребление рода человеческого совершилось; природа очистилась от преступлений, бесчестивших ее; но Творец положил на нее неизгладимую печать Своего гнева. Остовы слонов Индии находятся под льдами Сибири; Магелландские раковины населяют пласты Франции, и целые пласты животных морских венчают вершины Альп и Тавра. Эти всеобщие свидетельства природы не убеждают неверия человеческого. Надобно ли приводить всеобщность свидетельства и верование всех народов? Воспоминание об этом великом событии было во всех веках и у всех народов: о нем находят предание даже у алгонкинов и диких народов, говорящих их языком. Они говорят, что Месу, видевши, что вся земля покрыта водой, послал в глубину этой бездны ворона, чтобы он принес ему землю; что ворон не исполнил своего поручения; что Месу послал канадского бобра, который имел успех; что из этого небольшого количества земли Месу сотворил мир в его первобытном состоянии; что он стрелял из лука в стволы деревьев, и стрелы превращались в ветви; что он сделал много других чудес и в награду за услугу, оказанную канадским бобром, взял самку из его рода себе в супруги и имел от нее многих детей, населивших мир; что он даровал свое бессмертие одному дикарю и запретил ему открывать мешок, в котором хранилось бессмертие, под опасением потерять столь драгоценный дар. Если от потопа алгонинов перейдем к потопу индийцев, то найдем здесь разительное сходство с рассказом Моисея. Самый предубежденный человек не может не сознаться в этом. «Бог Ругрен, - говорят они, - решился однажды потопить всех людей, которыми был недоволен. Намерение его не было столь тайно, чтобы о нем не мог узнать Вишну - хранитель творений. Власть Вишну не могла помешать исполнению намерений Рутрена; но в качестве бога, сохранителя тварей, он имел право воспрепятствовать, если можно, гибельным их следствиям, и он поступил следующим образом: однажды он явился своему любимцу Саттиаварти и объявил ему под секретом, что скоро будет всеобщий потоп, что вся земля будет покрыта водой и что Рутрен хочет погубить всех людей и всех животных; потом убеждал его не бояться за себя и говорил, что он найдет средство сохранить его и запастись всем необходимым для населения мира. Он хотел подать чудесное судно в то время, когда Рутрен менее всего будет ожидать этого, и нагрузить по крайней мере 840 000 000 душами и семенами существ. Наконец, сам Саттиаварти должен был находиться на весьма высокой, указанной ему горе; через несколько времени после того Саттиаварти, согласно с предсказанием, заметил бесчисленное множество собиравшихся облаков; он в спокойствии видел грозу, собиравшуюся над головами виновных людей; с неба стал падать страшный дождь, невиданный никогда ни прежде, ни после. Реки разлились и выступили из берегов и покрыли всю землю с удивительной быстротой; море устремилось на землю, и в короткое время вода покрыла высочайшие горы; тогда животные, люди, города, царства, все было потоплено; все существа одушевленные погибли и были уничтожены. Между тем Саттиаварти с некоторыми из своих друзей удалился на гору; здесь он ожидал помощи, обещанной богом. Вода, постоянно поднимавшаяся, медленно приближалась к его убежищу и устрашала его, но в то время, когда он уже считал себя погибшим, увидел судно, которое должно было спасти его. Он тотчас вошел в него со своей свитой и нашел в нем 840 000 000 душ и семян существ. Предстояла трудность править судном и предохранить его от опрокидывания среди сильного волнения. Бог Вишну озаботился и этим, тотчас превратился в рыбу и правил своим хвостом как кормилом. Бог и кормчий сделал столь искусный маневр, что Саттиаварти спокойно дождался в своем убежище, пока воды не скрылись с поверхности земли». Эти подробности, рассказанные отцом Буше в письме к Авраншскому епископу, от слова до слова подтверждаются записками Английского калькуттского общества. Кто не узнает в этом рассказе, перемешанном с самыми странными мечтами, всего, что Священное Писание говорит о потопе, ковчеге и сохранении Ноя с семейством? Потопы Огига и Девкалиона, воспетые греческими и латинскими поэтами, потоп Сизутруса, приводимый восточными писателями, есть тот же потоп Ноя, искаженный баснями этих народов. «Время, приписываемое потопу Огигову, - говорит Кювье, - так согласно со временем потопа Ноева, что почти невозможно допустить, чтобы предание о нем не было почерпнуто из этого источника, чтобы оно не относилось к этому потопу». Несмотря на всеобщность этих преданий, все еще сомневались в справедливости этого события. Скептицизм восемнадцатого века, в своем нерассудительном восторге, в своей безграничной дерзости, нападал на подлинность его, не объясняя, каким образом ложь сделалась преданием всего человеческого рода. Сначала спрашивали, мог ли потоп распространиться на все страны земного шара; общее мнение было утвердительное; текст Бытия показывает, что он был всемирным, и морские тела, лежащие пластами на Альпах, Тавре и Кордильерах, подтверждают рассказ Моисея. Дожди, возражали потом, суть не иное что, как морские испарения; но всех морей недостаточно для того, чтобы покрыть земной шар до такой высоты, как говорит Священное Писание. Новейшая химия берет на себя труд отвечать на это возражение, доказывая, что вся атмосфера может быть превращена в воду. Кроме того, книга Бытие (1:6-7) говорит: «И сказал Бог: да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды. [И стало так.] И создал Бог твердь, и отделы воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И стало так»; следовательно, во время потопа, когда источники великой бездны и хляби небесные отверзлись, земля пришла в такое состояние, в котором находилась до первоначального своего образования. Впрочем, зачем исключать в этом событии причины сверхъестественные? «Люди гордые, проникнули ль вы в сокровища градная, знаете ли источник, в котором Господь почерпнул смерть в день Своей мести?» Утверждали, наконец, что мир древнее, чем показано в Священном Писании. «Земля, - говорят, - есть устарелая питательница, в которой все говорит о дряхлости; исследуйте ее руды, мраморы, граниты, лавы, и вы прочтете в них бесчисленное число лет». Допустив это, надобно отвергнуть потоп, который между тем постоянно подтверждается новыми открытиями. Замечательно, что почти каждая наука в своем начале, по-видимому, подрывает основные религиозные истины; но при дальнейшем развитии, при современнейшей обработке проливает на них новый свет. Так, история, астрономия, физика, геология, не достигнув совершенного развития, давали земле и народам миллионы лет существования. Знание более глубокое скоро доказало, что эти преувеличения произошли от незнания хронологии. Таким образом, мириады лет, даваемые многочисленным династиям, царствовавшим в Египте, исчезли, когда Шампольон доказал, что эти династии были современны, а не последовательны. Известно также, что китайская древность далеко не восходит до потопа. Древность индийцев еще новее. Бальи привел хронологию египтян и халдеев к хронологии семидесяти толковников. Такое же свидетельство дает физика и геология. В начале эти науки требовали миллионов лет для материального образования внутренности земного шара; но скоро сознались, что здесь все свидетельствует о потопе: они нашли несомненные свидетельства о нем в этих огромных пластах раковин на вершинах гор, в этих несомненных останках рыб и морских растений, которые находятся во внутренности земли. Даже успехи образования и номенклатура наших открытий могут до известной степени подтвердить рассказ Моисея. Все, что мы сделали в несколько веков, может служить для нас масштабом для измерения того, что должно быть сделано до нас, и таким образом подтвердить юность народов. История показывает их в некотором состоянии детском, возрастающих и укрепляющихся мало-помалу, пока наконец они не достигли состояния мужества. Итак, повторим: природа и народы единогласно подтверждают достоверность потопа. Величайшие умы допускали его: Лейбниц, Ньютон, Кювье, бессмертные труды которого составляют разительное свидетельство веры. Неверие философов исчезает перед этими важными свидетельствами; христианин радуется, потому что они воздают хвалу своему Богу, но он не имеет в них нужды, чтобы верить тому, что Дух Святой открыл ему устами Моисея. Он верит в гнев божественный, в потоп и заслуги Ноя, спасшие от уничтожения род человеческий. Этот патриарх, как мы сказали, вышел из ковчега, принес Господу жертву и молитву благодарственную, которые достигли престола Всемогущего. Господь благословил Ноя и его детей и дал им следующие заповеди: «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте земно [и обладайте ею]; да страшатся и да трепещут вас все звери земные, [и весь скот земной,] и все птицы небесные, все, что движется на земле, и все рыбы морские: в ваши руки отданы они; все движущееся, что живет, будет вам в пишу; как зелень травную даю вам все; только плоти с душею ее, с кровью ее, не ешьте; Я взыщу и вашу кровь, в которой жизнь ваша, взыщу ее от всякого зверя, взыщу также душу человека от руки человека, от руки брата его; кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукою человека: ибо человек создан по образу Божию; вы же плодитесь и размножайтесь, и распространяйтесь по земле, и умножайтесь на ней» (Быт. 9:1-7). Эти заповеди ясны, просты, не обширны, одним словом, сообразны с детским состоянием народа. Господь, дав эти краткие и мудрые законы, известные у раввинов под именем Ноахид, сказал Ною и его сыновьям: «Вот, Я поставляю завет Мой с вами и с потомством вашим после вас, и со всякою душею живою, которая с вами, с птицами и со скотами, и со всеми зверями земными, которые у вас, со всеми вышедшими из ковчега, со всеми животными земными; поставляю завет Мой с вами, что не будет более истреблена всякая плоть водами потопа, и не будет уже потопа на опустошение земли. И сказал [Господь] Бог: вот знамение завета, который Я поставляю между Мною и между вами и между всякою душею живою, которая с вами, в роды навсегда: Я полагаю радугу Мою в облаке, чтоб она была знамением [вечного] завета между Мною и между землею. И будет, когда Я наведу облако на землю, то явится радуга [Моя] в облаке; и Я вспомню завет Мой, который между Мною и между вами и между всякою душею живою во всякой плоти; и не будет более вода потопом на истребление всякой плоти. И будет радуга [Моя] в облаке, и Я увижу ее, и вспомню завет вечный между Богом [и между землею] и между всякою душею живою во всякой печати, которая на земле» (Быт. 9:9-16). Таким образом, Бог благоволил не уничтожить, но спасти род человеческий; таинство неизреченной любви уже свершилось. Через несколько лет после потопа Ной, занимавшийся земледелием, насадил виноград; Писание говорит, что он, выпив вина, опьянел. Находясь под влиянием этого неизвестного дотоле напитка, он уснул в своей палатке и обнажился: Хам, второй сын Ноя, заметив это, посмеялся. Он вышел и рассказал об этом братьям, которые, не подражая ему, почтительно приблизились к отцу и покрыли одеждой наготу его. Патриарх, протрезвившись и узнав о поступке своих сыновей, проклял Хама в лице его сына. «Проклят Ханаан, - сказал он, - раб рабов будет он у братьев своих. Потом сказал: благословен Господь Бог Симов; Ханаан же будет рабом ему; да распространит Бог Иафета, и да вселится он в шатрах Симовых; Ханаан же будет рабом ему» (Быт. 9:25- 27). Святой закон: «Почитай отца твоего и матерь твою, как повелел тебе Господь, Бог твой, чтобы продлились дни твои, и чтобы хорошо тебе было на той 'земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе» (Втор. 5:16) существует в этом проклятии как в семени и получает справедливое приложение. Хам, оскорбивший отца, наказан в своем непосредственном потомстве; Сим и Иафет получили награду, которую Бог обещает детям почтительным. Так Священное Писание изображает патриарха Ноя; он соединяет в себе тройственный характер, - характер пророка, характер начальника религии и проповедника истины, наконец, характер обновителя рода человеческого и таким образом служит прообразом Иисуса Христа, Который спас нас крестом и уподоблял дни второго своего пришествия с днями проповеди Ноевой. Он есть отец нового, лучшего рода, как Иисус Христос есть глава церкви, которая наследовала синагоге, убившей праведных и пророков. Св. патриарх жил триста пятьдесят лет после потопа и умер, имея от рождения девятьсот пятьдесят лет. Он оставил трех сыновей - Сима, Хама и Иафета, населивших мир; некоторые писатели утверждали, что он имел других детей; но их свидетельства основываются только на догадках, противоречащих ясному свидетельству Священного Писания. Ему приписывали проповеди для возбуждения людей к покаянию, молитву, составленную в ковчеге, и духовное завещание, - находящееся в Codex pseudepigi aphus veteris testamenti. Раввины, имевшие обыкновение искажать факты о мужах Ветхого Завета, составили множество басен о патриархе Ное. Магометане, подобно раввинам, исказили историю потопа самыми нелепыми баснями. Этот потоп описан в целой главе Корана, который означает этого патриарха названием Ноавал-Нави (Ной пророк), - словами, показывающими, что он был спасен и спас других. Мы видели предание о потопе у греков, халдеев, индийцев и даже алгонкинов. Ученый путешественник Гумбольдт, исследуя новый мир, убедился, что оно существует у всех народов, населяющих землю. Китайцы сохраняют его в своих летописях; Ной известен у них под именем Нюйва, который будто утвердил небо и убил злое начало. Рассказы о Девкалионе, Сизуфрусе, Сатурне столько имеют сходства с историей Ноя, что нельзя сомневаться в том, что древние имели, хотя и неясное, понятие об этом патриархе. Очевидно, что Ной есть Озирис египтян, Огиг и Вакх греков, как Каин есть Триптолем. Мы останавливаемся на общности этих свидетельств, потому что они служат неоспоримым ответом софистам всех времен: всеобщность верования есть доказательство сильнейшее систематических и частных отрицаний. Прежние возражения науки против потопа опровержены трудами Лейбница и Ньютона, а новейшие пали перед трудами Кювье. Отныне для отрицания потопа надобно было бы, чтобы наука шла назад, чего нельзя бояться, смотря на ту ревность, с которой современное юношество предается изучению и исследованию истины. Мы не приводим здесь различных писателей, рассуждавших об этом важном предмете; они слишком многочисленны; кроме того, мы должны были коснуться слишком многих систем, по счастью, столь же скоро забытых, как и явившихся.